75 лет тому назад великий, особый праздник пришел на ленинградскую землю. Израненный, изнуренный город был полностью освобожден от блокады. Идут годы, но мы помним подвиг ленинградцев, гордимся их мужеством и стойкостью. Во многих семьях бережно хранятся награды, военные фотографии и документы.
Ленинградская победа стала национальным и одновременно личным праздником для всех горожан. «Нет в России семьи такой, где б не памятен был свой герой…» - так поётся в песне из фильма «Офицеры». Не обошла стороной война и мою семью. Так сложилось, что военных реликвий в моей семье нет, но я имею возможность рассказать о реликвии, пережившей блокаду Ленинграда, которая хранится в школьном музее, и историю которой я узнала от последней её владелицы - Ярины Савельевой.
Я – экскурсовод школьного музея. Главная ценность музея – экспонаты. Каждый экспонат, как человек, имеет свою интересную судьбу, отличительный характер. Наибольшую ценность приобретает реликвия, которая передаётся из поколения в поколение с историей о своём происхождении, создании, с биографиями людей, причастными к ней. Только тогда она не безмолвствует, а говорит с нами, и мы слышим живые голоса истории.
Я хочу рассказать о предмете, который есть в каждой современной квартире. Сейчас он вряд ли вызовет такой интерес как раньше, разве что у только специалиста. А до войны его выставляли на видное место, накрывали кружевной салфеткой… Итак… обо всём по – порядку…
В 1850 году, в Нью-Йорке, предприниматель Исаак Зингер изучил, а затем усовершенствовал швейную машинку конструктора Орсона Фелпса, которая стала прообразом знаменитой швейной машинки «Зингер».
Идея Зингера оказалась настолько удачной, что швейные машинки сначала заполонили Америку, а потом начали распространяться по всему миру.
В Россию машинки сначала завозили из - за границы, а в 1902 году в городе Подольске открылся завод по производству этих легендарных машинок. Зингеровские машинки имелись практически в каждой семье. Они передавались из поколения в поколение. Как правило, во многих семьях толком шить то никто и не умел, но неизбежным атрибутом семьи являлась зингеровская машинка. Они всегда были каким–то бессмысленным, бесценным наследством, у которого нет никакой цены, а есть только имя. Они служили уверенностью, или даже последней надеждой на самое черное время. А если и наступало то самое черное время, то люди как-то мобилизовывались и обходились без необходимости
продать швейную машинку.
Машинки видели рождение и смерть, видели ссоры и примирения, радости и огорчения. Они становились молчаливыми свидетелями всех семейных тайн и невольными участниками событий, влиявших на человеческие судьбы.
Машинка, с которой я хочу вас познакомить жила в доме на Песочной набережной с видом на малую Невку в семье Лидии Васильевны и Ивана Афанасьевича Нечаевых. Когда была куплена машинка, никто уже не помнит, казалось, что она стояла в комнате всегда.
Лидия Васильевна была профессиональной швеёй – юбочницей и дочь Аня вспоминала, как увлекательно было наблюдать за работой мамы. В её ловких руках машинка не выглядела сложным механизмом, она казалась живым существом. То из под её продолговатой мордочки со стрёкотом выходила ровная строчка, а то, вдруг, кокетливые замысловатые складки. Лидия Васильевна одевала всю семью, так как шила не только юбки, она умела кроить платья, брюки и даже постельное бельё.
Спокойная размеренная жизнь семьи закончилась в сентябре 1941 года, когда фашисты взяли город в кольцо. Иван Афанасьевич был призван на фронт в 541 гаубичный артиллерийский полк 48-й общевойсковой армии, которая вела оборонительные бои на Лужском рубеже.
В блокированном городе остались Лидия Васильевна и трое её детей: Анна 15 лет (1926 года рождения), Тамара 11 лет (1930 года рождения), и двухлетний Коленька.
С сентября 1941 года ателье, где работала Лидия Васильевна, закрылось и она была направлена на фабрику «Ленсукно». С началом войны все предприятия легкой промышленности перешли на изготовление гранатных и патронных сумок, заплечных мешков, чехлов для фляг, парусиновых плащ-палаток, обмундирования и белья. Лидия Васильевна шила маскировочные халаты для бойцов армии и народного ополчения. Позже на эту же фабрику поступила и Анна, чтобы получать рабочую карточку.
Когда выдавалась свободная минута Лидия Васильевна садилась за машинку дома. Эта её работа позволяла семье выживать в самые тяжёлые месяцы. Когда в январе 1942 года голод стал совсем невыносимым на обмен пошли вещи, пошитые ловкими руками Лидии Васильевны. Тамара вспоминала, как радовалась семья, когда маме удалось выменять на рынке килограмм дуранды и пол - литровую бутылку рыбьего жира, отдав за это богатство две юбки и нарядную блузку из шифона.
Вместе с зимним холодом и голодом ленинградцев на прочность испытывали частые артиллерийские обстрелы. Фашистские орудия палили по домам, убивая мирных жителей и лишая людей крова. Семья, прожив в блокадном Ленинграде до конца февраля, была вынуждена эвакуироваться в Среднюю Азию. Машинку – кормилицу всеми силами старались сохранить. Но как уберечь дорогую вещь под обстрелами, да и везти её с собой, такую тяжёлую для обессилевших людей, было не разумно… И Лидия нашла выход: она закопала машинку в подвале дома, рядом с бомбоубежищем.
В августе 1946 года семья вернулась в Ленинград. Вот только дом, где Нечаевы жили до войны, был частично разрушен и Иван Афанасьевич, вернувшийся к тому времени с фронта, ждал жену и детей в комнате на Гороховой улице. А как же машинка, спросите вы? Она нашлась в старом доме на том месте, где её оставила хозяйка, вот только блеска в ней поубавилось, да пришлось приводить механизм в рабочее состояние.
И снова в комнате стал раздаваться знакомый стрёкот. И опять машинка выручала семью в нелёгкое послевоенное время. Первое яркое впечатление после возвращения из эвакуации у Коли - папина фуражка полная винограда, который мама получила за красивое зелёное платье с рукавами – фонариками и фистонами…
Сейчас машинка хранится в нашем музее. И снова мы убеждаемся в том, что история каждой семьи может стать историей страны. Ощутить самую тесную кровную связь с бедой и счастьем своей страны, можно изучая, маленькие «бытовые памятники» военной эпохи.
Изучая семейные реликвии, понимаешь, что жизнь человека бесконечна, если о нем помнят потомки, если нам позволяют прикоснуться к истории семьи и почувствовать, что она нам близка, что она затрагивает и нашу жизнь, влияет на всё происходящее сегодня.
Неумолимое время стирает карандашные строки военных писем с пожелтевшей бумаги, блёкнут изображения на старых фотографиях…
Те далёкие грозные события «пороховых лет» уже давно стали историей, и сможем ли мы, поколение нового тысячелетия, уже внуки своих не воевавших дедов, как можно дольше сохранять память о своих доблестных предках? Думаю, сможем, но с одним непременным условием: если будем бережно относиться к реликвиям военного времени, будь то старая фотография в семейном фотоальбоме, обветшалое фронтовое письмо в скромной шкатулке или зингеровская машинка.